***
Паша Наживов родился в 1919 году в селе Загоскино Майнского района Ульяновской области в семье середняка. Село это в семидесяти километрах от Ульяновска. Отроком ходил он в церковь – Богу молиться. Прислуживал: подавал священнику паникадило, зажигал лампады. И батюшка благословлял мальчика.
Дед Павла – Иван Иванович Наживов – говорил, будто отрезал: «Из Паньки никакого толку не будет – попов зять!»
Пятый и шестой класс Павел учился в школе крестьянской молодёжи за восемь километров от Загоскина в селе Поповка. Но молитв не забывал. Так по сию пору Павел Дмитриевич и считает: это Господь дал ему уцелеть на войне.
***
…Хейнкели отбомбились. Кузнецов и Дадаян пошли своими дорогами: первый – к знакомым шофёрам, а второй примкнул к групке бойцов, рассеянных бомбёжкой.
Пять часов шёл лесом старший сержант Наживов. Переправился через Северный Донец. Устал. Лёг под сосну на просыпанные ею шишки и уснул. А винтовку свою – «СВТ»*) – не выпускает. Он её никогда не выпускал. Проспал всю ночь. На другой день догнал свою часть.
***
…В ноябре тридцать третьего семья Наживовых приехала в Щёлково. Отец Павла строил здание горсовета, потом сорок лет работал на хлебозаводе. В голодное время приносил домой разломанную буханку – целую нельзя было взять. И сестра Павла (она с 1914 года) тоже устроилась на хлебозавод – подавальщицей. И мать на хлебозавод – уборщицей в цехе выпечки.
А потом дали Наживовым во Втором Потапове участок на улице Папанина. Отец построил там дом.
Павел Дмитриевич, вспоминая то время, запечатлел его в стихах:
На улице Папанина
Стоял отцовский дом.
Сидела там компания
С папаней под хмельком.
Компания любила петь. Как заведёт «Славное море, священный Байкал», не наслушаешься. Отец Павла с 1890 года. Он обладал красивым, мощным басом, в дореволюционной юности пел в церковном хоре. Соседи, услышав «Эй, баргузин, пошевеливай ва-ал…», подходили к штакетнику послушать пение. Когда отец доходил до слов «Пуля стрелка миновала», ему становилось невмочь продолжать песню – чувства переполняли его – и он умолкал. Помолчав, начинал другую: «Глухой неведомой тайгою…»
***
…Немцы были остроумные. Никакие уловки красноармейцев взять у них село Маяки не помогали – село оставалось у фашистов. Павел Наживов сочинил двустишие:
Хреновые вы вояки:
Не можете взять Маяки.
Это так развеселило и раззадорило бойцов, что Маяки всё ж таки отбили. Конечно, в этом заслуга молодого поэта не главная.
***
…В школе Паша был влюблён в Нюрку Зимину. Он на неё всё время пялился – и стали звать его Зима. Нюрка же была влюблена в Кольку Чубарова и звала Павла Наживчиком.
Павел поступил в Мытищинский механический техникум на факультет холодной обработки резанием, который окончил с отличием. В техникуме влюбился в Катю Евстигнееву из Болшева. Но она тоже не полюбила его, однако оценить Пашино чувство смогла. «Не жалей о недостойных тебя», – сказала ему однажды.
Восемь лет снилась Павлу Катя, Катенька, Катюша. Все фронтовые годы её вспоминал.
***
Полк, в котором служил Павел Наживов, отступил на Кавказ. На склоне Терского хребта полковые пушки заняли позиции и стали вести огонь по Моздоку, где засели немцы. Это был Южный фронт. Павел воевал на реке Миус, под Ростовом-на-Дону, оборонял город Орджоникидзе (ныне опять Владикавказ). Под Гизелью был ранен.
***
Случилось Павлу служить вместе с земляком из деревни Головино, что под Фряновом, – Василием Ефимовым. Тот был артиллеристом.
В затишную минуту сядут щёлковские бойцы Наживов и Ефимов стишок сочинять. И выдадут на потеху однополчанам:
Я прижал её в потёмках,
Она, бедная, в лаптёнках.
Я прижал её к забору,
Она вырвалась и – дёру.
Вместе воевали Дмитриевичи – Павел и Василий – и дружили до самой смерти Ефимова. Как-то встретились, обнялись. Ну, воспоминания… А чаще просто глаза в глаза – и так всё понятно, что говорить. «Давай, Паша, досочиним наш стишок», – предложил Ефимов. «Только недлинно», – ответил Наживов. Вот что получилось у этих старых воинов, живущих с мальчишеской душой:
Я прижал её в той «Волге».
– Ну давай, только не долго.
И рассмеялись русские солдаты, как в своей огневой военной молодости.
***
Пятого июня сорок первого года Павел впервые встретился с войной с глазу на глаз под городом Могилёвом-Подольским.
Четыре бойца в палатке. Павел среди них. Рядом рация, за неё отвечает ленинградец Паренский. Он на ключе, передаёт очередное донесение. Немцы засекли его и дали залп. Паренского сразу убило.
***
И были долгие-долгие дороги войны, по которым Павел Наживов шёл вместе со всей Красной Армией. Заслужил орден Красной Звезды, боевые медали и вернулся в Щёлково, ставшее родным.
Окончил педагогический институт, женился, много лет работал учителем-словесником. И писал стихи. Время от времени появлялись они в районной газете «За коммунизм», публиковала их и «Щелковчанка» (см. № 9/2008, «Надо помнить, надо помнить…» и № 17/2009, «Нас вера в Россию хранила святая». – Ред.), некоторые вошли в коллективные сборники местных поэтов. Отдельной книжки так до сих пор и не увидел старый поэт и славный воин Павел Наживов. Это несправедливо. Но я знаю: справедливости желать – грех. Он и не ропщет. Живёт себе на тихой улице на берегу Клязьмы, глядит на реку и пишет, всё ещё пишет.
Несколько лет назад, когда меня пытались затравить едкие щёлковские хорьки, Павел Дмитриевич прислал поэтические слова дружеской поддержки, которые помогли мне выкрепнуть:
Завистники не сводят глаз,
Отвратные их вижу рожи…
По счастью, есть друзья у нас –
Такие, как В.Н. Вельможин. <…>
Прими, Володя, мой привет.
Ценю твой труд я кропотливый:
Среди бесчисленных газет
Твоя остра и справедлива.
***
Владимир Вельможин
Щёлково, Талсинская улица
Уж близок век - стихи всё льются
В Щёлковской городской библиотеке № 2 прошло чествование поэта-фронтовика Павла Дмитриевича НАЖИВОВА.
Наживов вошёл в зал библиотеки, что на Талсинской улице, притопывая в такт баянной музыке, под руку с дочерью Натальей Павловной. Зал аплодировал стоя. Некоторые не сразу узнали Павла Дмитриевича: его лицо украсила хемингуэевская борода. Несмотря на свой преклонный возраст, Наживов весел и бодр.
Поздравить ветерана с 90-летием пришли коллеги – те, с кем он проработал сорок лет в Щёлковской средней школе № 4, друзья и его читатели.
По-настоящему дорогим подарком юбиляру стал сборник его стихотворений и прозы «Память лет», составленный Иларионом Рыбаковым и отпечатанный на средства заместителя председателя совета директоров холдинга «Щёлковский» Алексея Рыкова.
Алексей Васильевич – давний читатель поэта-фронтовика, стихотворения которого многократно публиковались в «Щелковчанке».
Вместе с ним поздравить юбиляра пришла депутат Щёлковского районного Совета Ольга Гвоздева.
А. Рыков вручил П.Д. Наживову приветственный адрес. В нём сказано:
«Многоуважаемый Павел Дмитриевич! Очень приятно мне было поучаствовать в издании Вашей поэтической книжки. Вы, известный щёлковский поэт, фронтовик Великой Отечественной войны, опытнейший учитель словесности, немало сделали для культуры Щёлковского района. Горячо и сердечно поздравляю Вас с славным 90-летием! Желаю здоровья и новых поэтических вдохновений! Ваш Алексей Рыков, заместитель председателя совета директоров холдинга "Щёлковский”».
Затем Алексей Васильевич прочитал четыре строки из Наживова – пятую подхватил сам Павел Дмитриевич. Так вдвоём они и декламировали.
Потом выступали ученики из четвёртой школы, читали стихи Павла Наживова.
Поэт стал сочинять ещё на фронте. Но по-настоящему широкая известность пришла к нему после нескольких публикаций поэтических подборок в «Щелковчанке». Лучшие произведения П. Наживова увидели свет именно в нашей газете. Об этом много говорили выступающие.
Песни военных лет играл заслуженный работник культуры Московской области баянист Олег Новиченков. В танце, подпевая, закружились ветераны. Автор читал свои произведения, но не из книги, а те, которые появились на свет в последнее время.
К концу вечера к столику, где сидел Павел Дмитриевич, выстроилась очередь – за автографом.
Чествование ветерана вылилось в творческую встречу, отлично подготовленную работниками библиотеки (заведующая Валентина Рекунова). Гости не хотели отпускать П.Д. Наживова. Только после того, как он, улыбаясь, пообещал прийти вновь – на своё столетие, – они разрешили ему покинуть зал и долго провожали на улице, где гас прохладный августовский день.
На творческом вечере Павла Дмитриевича Наживова присутствовали заместитель председателя Щёлковского районного Совета ветеранов Борис Васильевич Форафонтов, участники Великой Отечественной войны Галина Павловна Брок-Бельцова и Сергей Иванович Дроздов, заслуженный ветеринарный врач России Виктор Константинович Дубенко, автор герба Щёлковского района художник Виктор Алексеевич Пальчиков, директор молодёжного центра патриотического воспитания Татьяна Алексеевна Нельзина и другие достойные граждане.
Сергей Митин,
корр. «Щелковчанки»,
Щёлково, Талсинская улица
Моя родная школа
Стоит на Воронке.
С тетрадями, тяжелый,
Несу портфель в руке.
Там ждут меня ребята
(Диктант проверен в срок) –
Любимый класс мой пятый.
Сейчас начнем урок.
Склоненья и спряженья
-Законы языка.
Познаний притяженье,
Поэзии река.
Про подвиг всенародный
И про весенний гром
Узнаем мы сегодня
И дальше поплывем.
Переживем обиды
Герасима с Муму,
На купол Антарктиды
Взойдем в пургу и тьму.
Из-под нависших челок
В глазах огонь живой.
Зови на подвиг, школа,
На подвиг трудовой!
П. Д. Наживов, 22 августа 1986 года
Нас вера в Россию хранила святая
Старейший щёлковский поэт, участник Великой Отечественной войны Павел Дмитриевич НАЖИВОВ в последнюю нашу встречу, когда я гостил у него, отдал мне все свои стихи и фронтовые снимки. «Володя, распорядись, чтобы не пропало», – сказал мой давний старший товарищ. А нескончаемые дела всё не давали вглядеться в наживовскую тетрадь. Но вот уже канун Девятого мая. Сколько ждать ветерану? И я сделал подборку его стихотворений. Читатель, прочти!
***
Солдат и пуля
Пулю грудью в атаке солдат повстречал,
обнял землю он с сердцем пробитым…
В тот же вечер Верховный приказ подписал,
левитановский бас над страной рокотал
и салюты восславили битву.
Репортёр, снявший подвиг, был также убит –
жив остался солдат на экране:
по стерне, меж разрывами, с криком бежит…
А свинец с той поры всё летит и летит
и сердца материнские ранит…
Пулю в смертной атаке солдат повстречал,
обнял землю родную убитый.
В тот же вечер Верховный приказ подписал,
Левитан над страною его прочитал
и салюты прославили битву…
Госпиталь в Кинешме. 1944 – 1945 гг.
***
В. Е-фу.
Пусть порою удары наносит судьба,
Как нам дорого друга участье.
Седина уж блестит у изрытого лба,
Но, как в юности, встретиться – счастье!
Сколько раз приходил друг на выручку мне –
Я ж в долгу перед ним оставался.
У костра, и в седле, и в воде, и в огне
Друг без шутки ко мне не являлся.
С той поры для меня стал он близок как брат.
Вместе с ним мы шагали к Победе.
Праздник в сердце моём – я всегда другу рад.
Только что-то давно он не едет.
Будут ливни хлестать, станут вьюги кружить –
Никуда нам от дружбы не деться.
Одного я хочу: песнь о друге сложить,
Чтобы билось в ней верное сердце!
***
Баллада о воине Сталинграда
Брату Егору Наживову, погибшему
18 сентября 1942 года
под Сталинградом, восемнадцати лет.
Мемориал, где он похоронен, – в посёлке Майское под Волгоградом.
1
Там, у Волги, умирая,
Брат мой, воин, завещал,
Чтобы я светил, сгорая,
Не лукавил, не брюзжал,
Чтобы трудности какие,
Кто-то встретив по пути,
Помнил: за него Россия
Носит раны на груди.
За него ходил в атаку
Поредевший третий взвод...
Знал он: мама будет плакать
И свечу по нём зажжёт.
Днём и ночью будет литься
Материнская слеза,
Умоляя заступиться
За сыночка небеса.
Был он радостен, был молод,
Был застенчив, был угрюм…
Начертал он серп и молот
На полях солдатских дум.
До войны писал картины,
Был прекрасный музыкант,
Но разрыв гремучей мины
Оборвал его талант.
2
И был сентябрьский день прекрасен,
И облака грядою шли,
И лист ронял желтевший ясень,
И улетали журавли.
А он лежал у пулемёта,
Красу степную примечал.
Прицелом точным у омёта
Врага цепочку поджидал...
Быть может, взрыв глаза засыпал
И брови чёрные ожёг –
Под пальцем серп гашетки выпал,
И грудью он на бруствер лёг.
3
На землю пал сырую ещё юный,
Собою мать Отчизну заслоня.
А ты живи и помни его думы,
Сверяя шаг у Вечного огня.
Гори, гори, огонь неугасимый!
Цветок живой любви, не знай конца.
Ты, память лет, резцом неизгладимым
Не дай стереть черты его лица...
***
Песня об артиллерийской бригаде
Эту песню принёс издалёка
орудийного грома раскат,
где штурмуют врага самолёты
и грохочут разрывы гранат.
Без дорог сквозь леса и болота
пробирались орудия в бой,
дизелей нарастающий рокот
разливался победной волной.
Припев1.
Краснознамённая
Тридцать восьмая,
тебе как мать Отчизна дорога.
Стальная гвардия,
преград не зная,
иди вперёд, иди вперёд,
громи врага!
Артиллерийская,
навек родная,
тебе Россия как сердце дорога.
В боях рождённая,
непобеждённая,
умела ты всегда разить врага!
Не найдёт враг спокойного места:
беспощадным огнём батарей
гнали немцев с Кавказа до Бреста
и добьём у берлинских дверей.
И слилася в гвардейских знамёнах
слава громкая прежних боёв
под Москвой, на Днестре и у Дона
с новой славой больших городов.
Ветерок на исходе столетья
над бригадой в родимом краю,
ты идёшь строевым, 303-я,
и теперь, уже в новом столетье, –
среди первых в армейском строю.
Ты не дрогнешь в суровом бою!
***
Фронтовая медсестра
Хлещет дождь. В поле ветер и жуть.
Ночь темна: ни звезды, ни костра.
Я, бессонный, в палате лежу –
Надо мною склонилась сестра.
И очей голубых её свет
Озаряет меня теплотой.
Беззаветной их лаской согрет,
Не кляну я больничный покой.
Вспоминаю я добрую мать
И седого отца у огня.
Как мне хочется им рассказать
О тревоге сестры за меня.
В сердце радость мою расплескать
Не удастся теперь никому:
Потому мне сестрёнка близка,
Что несла под огнём и в дыму.
Завтра бой, я молитву шепчу,
Чтобы пуля её не скосила.
Знаю: подвиги ей по плечу.
Верю: выдюжит с нею Россия.
Прибалтика. 1944 г.
***
Реликвии
Моим внукам, Егору и Тарасу.
Старинные предметы
наш дедушка хранил.
В июне прошлым летом
он как-то говорил:
– Возьми мою планшетку,
я карту в ней берёг,
стрелял комбат наш метко,
давал врагу урок.
А это не безделка –
уральской стали нож,
бывал он в переделках
и всюду был хорош.
А вот дороже денег
хронометр именной,
указывал он время
и в снегопад и в зной.
Взгляни: часы как новые,
с подсветкой циферблат,
и стрелочки толковые
торопятся-спешат.
Знак Гвардии не орден,
колосья как венок,
носил его я гордо –
храни и ты, сынок!
Ещё есть зажигалка,
окопный грела быт,
дар командира... Жалко,
в земле чужой зарыт.
Он сыном был России,
погиб в конце войны...
Реликвии святые
в наследство нам даны!
Декабрь 1995 – май 1999 гг.
***
Пусть годы промчались, но в сердце глубоко
запрятана память и трепетна боль.
Возможно ль забыть, что стоял у истоков
создатель полка героический Дольст?
Мы шли с рубежа на рубеж, наступая,
под Брестом геройски разили врага,
нас вера в Россию хранила святая –
и нынче та вера жива и крепка.
***
Владимир Вельможин
Щёлково, улица Серова
